1. Введение
Чтобы предъявить требование из неосновательного обогащения Истец должен доказать факт обогащения Ответчика, факт обогащения Ответчика за счет Истца и факт неосновательности обогащения Ответчика. После этого Истец приобретает не подлежащее доказыванию (prima facie) право на реституцию, однако его можно опрокинуть, если Ответчику будет доступна защита. В случае, если у Ответчика нет защиты, следует задать вопрос, какие доступны средства возмещения ущерба: дело «Banque Financiere de la Cite vParc (Battersea) Ltd» ([1999] 1 AC 221, 234) и дело «Benedetti v Sawiris» ([2014] AC 938 [10]).
В первой части мы рассмотрим обязательное условие о том, что Ответчик должен был обогатиться, точнее, требования о реституции стоимости возможности пользования денежными средствами в течение определенного периода времени. Сегодня юристы нередко называют это «срочной стоимостью» (time value) денег вслед за делом «Sempra Metals Ltd v IRC» ([2008] 1 AC 561 [7]), хотя экономисты обычно используют этот термин для обозначения чего-то другого.
Во второй части мы рассмотрим требования, основанные на отпадении встречного удовлетворения (failure of basis, failure of consideration), а также вопрос о том, что право возмещения ущерба, которое присуждается выигравшему Истцу, должно представлять собой исключительно приказ, привязанный к его личности и предусматривающий обязанность Ответчика уплатить ему денежную сумму, или должно в некоторых случаях предусматривать декларацию о том, что на принадлежащем Ответчику имуществе ставится штамп траста, созданного в пользу Истца, или права ареста в целях обеспечения исполнения со стороны Ответчика реституционного обязательства (restitutionary obligation).
2. «Срочная стоимость» денег (начисление сложных процентов на выигранную сумму)
В случае, если Истец уплачивал денежные средства Ответчику, он, возможно, пожелает взыскать не только номинальную денежную сумму, но и стоимость возможности пользования денежными средствами в период между датой платежа и датой вынесения судебного решения, которую Истец утратил, а Ответчик приобрел в результате осуществления платежа со стороны Истца.
Истцу достичь этой цели проще всего через успешное присуждение номинальной стоимости денежных средств, после чего он может подать заявление о присуждении на выигранную сумму процентов за период перед вынесением судебного решения (pre-judgment interest). Суды могут по своему усмотрению присуждать проценты за период перед вынесением судебного решения в соответствии с разделом 35А закона «О высших судах» (Senior Courts Act 1981). Это позволяет им присуждать простые проценты на вынесенные решения о реституции, нацеленные на устранение последствий неосновательного обогащения, см. дела:
- «BP Exploration Co (Libya) Ltd v Hunt (No 2)» ([1983] 2 AC 352, 373);
- « Westdeutsche Landesbank Girozentrale v Islington LBC» ([1996] AC 669, 737);
- «Sempra Metals Ltd v IRC» ([2008] 1 AC 561, п. 104 и 175).
Но что, если Истец хочет присуждения ему сложных, а не простых процентов? В силу права справедливости суды могут присуждать проценты за период перед вынесением решения, в соответствии с которым они обладают дискреционным полномочием на издание приказа о присуждении сложных процентов в случае мошенничества и обмана доверия, см. дело «Westdeutsche» (пункты 701-2). Вопрос о допустимости распространения этого полномочия, предусмотренного правом справедливости, на дела о неосновательном обогащении рассматривался в более общем контексте, и большинством Палаты Лордов был дан отрицательный ответ в деле «Westdeutsche Landesbank Girozentrale v Islington LBC» ([1996] AC 669).
Факты: банк-истец произвел оплату Ответчику, органу местной власти, по недействительному договору процентного свопа. Апелляционный суд обязал Ответчика возвратить номинальную сумму. Последующее обжалование в Палату Лордов затрагивало только вопрос о допустимости присуждения сложных процентов на присужденную денежную сумму. Истец утверждал, что Ответчик удерживал деньги на условиях непреднамеренного траста (resulting trust) и виновен в обмане доверия в связи с невозвратом денег. Поэтому в данном деле применимо судебное полномочие, предусмотренное правом справедливости, о присуждении сложных процентов.
Решение (Палата Лордов): деньги хранились не на условиях непреднамеренного траста, поэтому Истец не имеет права на сложные проценты на основании факта обмана доверия.
По мнению Лордов Брауна-Уилкинсона (Browne-Wilkinson), Слинна (Slynn) и Ллойда (Lloyd), полномочия, предусмотренные правом справедливости, не должны выходить за пределы дел о мошенничестве и обмане доверия, потому что это будет противоречить решению Парламента от 1934 года, в силу которого судам предоставлялось не более чем предусмотренное законом полномочие на присуждение простых процентов по другим видам требований.
По мнению Лордов Гоффа (Goff) и Вулфа (Woolf) (не согласных с основным решением в данном деле), полномочия судов, предусмотренные правом справедливости, следует расширить таким образом, чтобы охватить факты данного дела. В противном случае суд не может издать приказ о реституции всей полученной Ответчиком выгоды, в том числе возможности пользования полученными от Истца денежными средствами. Ценность данной возможности равна сумме сложных процентов, которые Ответчик был бы обязан уплатить в случае, если бы он мог взять заем на эквивалентную сумму. Ведь на самом деле он так и сделал, за исключением того, что он не имел реального права брать деньги в долг, потому что он являлся государственным учреждением без права на совершение такой сделки. В 1934 году право неосновательного обогащения не было признано, и было бы «ненужным и нежелательным излишеством» выносить решение о том, что суд не может расширить свои полномочия по праву справедливости, «потому что Парламент в то время не дал разрешения на присуждение сложных процентов в разбирательстве, характер которого в то время еще не был признан».
Комментарии: Лорды Гофф и Вулф (а также судья Хобхауз (Hobhouse) в первой инстанции ([1994] 4 All ER 890, 955)) успешно признали, что в случаях уплаты денег Ответчик получает две отдельные выгоды: номинальную сумму платежа и стоимость возможности пользования деньгами в период между датой платежа и датой вынесения судебного решения. Они полагали, что размер последней выгоды можно высчитать, задав вопрос о том, какие проценты были бы начислены Ответчику, если бы Ответчик взял деньги в долг на рыночных условиях. В большинстве случаев это были бы сложные проценты (однако процентная ставка и количество пересчетов остатка долга зависели бы от кредитоспособности Ответчика).
Исходя из обстоятельств дела «Westdeutsche», Ответчик не стал бы (потому что не имел права в силу закона) брать в долг сумму, эквивалентную полученной от Истца, если бы в противоречащем фактам мире платежей от Истца не производилось. Следовательно, Лорды Гофф и Вулф не захотели бы присуждать сложные проценты в случае, если бы они подумали, что целью такого решения о присуждении является аннулирование экономии на расходах, которая на самом деле произошла у Ответчика, потому что на самом деле Ответчик взял бы деньги в долг, если бы не получил платежи от Истца. Они иначе понимали концепцию выгоды, которая была бы аннулирована присуждением сложных процентов: это была возможность пользования деньгами, которые Истец уплатил Ответчику. Выгода, которая сама по себе обладает объективной стоимостью. Мы видим это, когда банки постоянно начисляют проценты на кредиты, выдаваемые их должникам.
Анализ Лордов Гоффа и Вулфа не убедил их коллег по делу «Westdeutsche», однако он впоследствии был подтвержден решением большинства членов Верховного суда Великобритании в деле «Sempra Metals Ltd v IRC» ([2008] AC 561).
Факты: это дело было принято к рассмотрению в соответствии с приказом о совместном разбирательстве (group litigation order), изданном в целях вынесения решений по требованиям, предъявленным против Налоговой службы, после того, как Европейский суд установил, что закон «О налоге на прибыли и на доход корпораций» (Income and Corporation Taxes Act 1988) нарушал Договор о европейском сообществе, отказывая определенным корпоративным группам в праве на отсрочку уплаты налога на доход корпораций, начисленного на дивиденды, переведенные дочерней компанией в пользу основной компании в рамках группы. Требование о взыскании номинальной суммы платежей в счет налога на доход корпораций не предъявлялось, потому что по состоянию на момент разбирательства накопились имеющие силу обязательства об уплате налога. Тем не менее, Истец хотел получить возмещение упущенной им возможности пользования денежными средствами в течение периода до наступления срока или реституцию выгоды Ответчика, полученной им в силу наличия у него возможности пользования денежными средствами в течение указанного периода.
Решение (Палата Лордов): требование из неосновательного обогащения удовлетворяется в части взыскания «срочной стоимости» денег за период до наступления срока в размере суммы сложных процентов, которые Ответчик был бы обязан уплатить, если бы он взял в долг аналогичные денежные суммы на аналогичный срок.
По мнению Лордов Хоупа (Hope), Николса (Nicholls) и Уокера (Walker), Ответчик обогатился при получении «возможности пользоваться деньгами к своей выгоде в течение периода обогащения». Стоимость данной выгоды являлась «не подлежащей доказыванию разумной стоимостью кредита в размере рассматриваемой денежной суммы». Поэтому присужденную сумму следует высчитывать, исходя из процентных ставок, которые были бы начислены правительству, если бы оно взяло данные деньги в долг.
По мнению Лордов Скотта (Scott) и Мейнса (Mance) (не согласных с решением), возможность пользования денежными средствами, сама по себе, не является имеющей объективную стоимость выгодой, в отношении которой можно удовлетворить требование из неосновательного обогащения, потому что «возможность пользования [деньгами], если было такое намерение» является «исключительно концептуальной выгодой». В случаях, когда осуществляются платежи, требование может удовлетворяться только в отношении «фактической выгоды», полученной Ответчиком. При этом, «фактическая выгода» определяется как номинальная денежная сумма или как стоимость дополнительных выгод, полученных Ответчиком через пользование деньгами. Такие дополнительные выгоды могут состоять из преумножения благосостояния Ответчика (потому что Ответчик может пользоваться деньгами для извлечения прибыли или покупки растущих в цене активов) или предотвращения неизбежных расходов (потому что Ответчик может воспользоваться этими деньгами для погашения существующих обязательств или избежания в будущем новых обязательств, которые были бы возложены на Ответчика в противном случае, и, таким образом, он может сэкономить на расходах, связанных с издержками займа, которые в противном случае пришлось бы оплачивать Ответчику).
Комментарии: большинство и меньшинство разошлись в вопросе о том, является ли возможность пользования уплаченными Истцом деньгами взыскиваемой выгодой для целей права неосновательного обогащения, независимо от того, что Ответчик делал с деньгами, а также независимо от того, стал бы Ответчик на самом деле брать деньги в долг, если бы он не получил их от Истца. Меньшинство отвергало это и утверждало, что возможность пользования деньгами не является «фактической выгодой». Невозможное утверждение, если учитывать тот факт, что банки регулярно продают должникам такие возможности. Большинство приняло противоположное решение, то есть, если пользоваться формулировками меньшинства, большинство постановило, что возможность пользования деньгами является «фактической выгодой», в отношении которой допускается удовлетворение требования из неосновательного обогащения.
Большинство признало, что допущение требований о взыскании такой выгоды может быть несправедливым по отношению к Ответчику в случае, если бы Ответчик не стал принимать решение о взятии займа и, таким образом, понес бы расходы, связанные со взятием займа, в противоречащем фактам мире, в котором Ответчик не получал от Истца никаких денег. Однако ответом на данный аргумент является не отрицание того, что возможность пользования деньгами на концептуальном уровне может быть взыскиваемой выгодой. Скорее, следует говорить о том, что Истцу нельзя позволять взыскивать объективную стоимость данной выгоды, а также о том, что взыскание следует ограничить суммой расходов на взятие займа, которые Ответчик пожелал бы уплатить, если бы у него была свобода выбора.
По словам Лорда Николса, в связи с этим перед Ответчиком, на уровне принципа, была возможность «субъективно обесценить» выгоду, доказав, что у него не возникло бы желания платить объективную рыночную стоимость за возможность пользования деньгами. В данном деле взыскание было бы ограничено суммой, которую Ответчик пожелал бы уплатить. Возможно, ноль, если бы Ответчик не хотел бы ничего платить, потому что у него не было потребности в денежном займе, как было бы, к примеру, в случае, если бы Ответчик был невероятно богатым.
В деле «Sempra» Ответчик не утверждал, что не хотел получить возможность пользования полученными от Истца деньгами, но и не отрицал, что предпочел бы понести расходы, связанные с займом на рыночных условиях, чтобы получить возможность пользования такой суммой, если бы ему предоставили свободный выбор. В итоге Палата Лордов присудила денежную сумму, которая по размеру была меньше потенциально присуждаемой коммерческой стороне, находящейся в аналогичной ситуации. Однако, как позднее указал Верховный суд в деле «Benedetti v Sawiris» ([2014] AC 938), данный результат можно объяснить без отсылки к идее о «субъективного обесценивания», потому что присужденная сумма отражает объективную стоимость обогащения Ответчика. Причем его размер определен, исходя из индивидуализированных рыночных издержек государственных займов, которые ниже по сравнению с рыночными издержками менее кредитоспособных коммерческих заемщиков.
Если продолжать данную мысль, объективная рыночная стоимость возможности пользования уплаченными Ответчику деньгами на фоне высокого кредитного риска может оказаться более высокой по сравнению с ее объективной стоимостью для более кредитоспособного заемщика. На самом деле, именно такое заключение было сделано позднее в деле «Kowalishin v Roberts» ([2015] EWHC 1333 (Ch)).
Истец уплатил компании Ответчика 50 000 фунтов стерлингов, предполагая заключить договор купли-продажи акций компании. Договор так и не был заключен, и Истец подал иск о взыскании номинальной суммы и срочной стоимости. Решение (принятое Королевским советником Дэвидом Халперном (David Halpern QC), замещающим должность заместителя судьи Высокого суда (deputy High Court judge)): присуждена реституция номинальной и срочной стоимости денежной суммы. Во время расчета присуждаемой суммы в части срочной стоимости «Sempra» потребовала от суда определить объективную стоимость полученной Ответчиком возможности через «допущение условного займа даже в случае, если обогатившаяся сторона на самом деле никогда бы не смогла взять заем на рынке». Поэтому не имеет значения то, что в данном деле никакой кредитор на самом деле не стал бы давать Ответчику деньги в долг, потому что это бы считалось очень плохим кредитным риском. Данный фактор осложнил расчет, однако объективная стоимость обогащения Ответчика должна была, как минимум, быть равной сумме нестандартно высокой процентной ставки, начисленной банком Ответчика в последнем случае, когда он согласился продлить овердрафт Ответчика.
Комментарий: данные заключения соответствуют позиции о том, что требования в отношении «срочной стоимости» денег не являются концептуально идентичными требованиям о взыскании стоимости издержек на взятие займа, которые сэкономил Ответчик в результате получения денег от Истца. Данный момент также, очевидно, понял судья Хендерсон (Henderson), но, к сожалению, Апелляционный суд, очевидно, его не понял в деле «Littlewoods Retail Ltd v HMRC» ([2014] STC 1761, оставлено без изменения [2016] Ch 373).
Истец много лет перечислял суммы НДС, пока не оказалось, что такой платежной обязанности не было. Ответчик возвратил номинальную сумму в соответствии с разделом 80 закона «О налоге на добавленную стоимость» (Value Added Tax Act 1994), а также уплатил простые проценты в соответствии с разделом 78. Истец утверждал, что этого недостаточно для полного осуществления его права на полную компенсацию в соответствии законодательством ЕС, и что законодательство ЕС требовало предоставления ему предусмотренной общим правом возможности предъявить требование из неосновательного обогащения в целях взыскания срочной стоимости полученных Ответчиком денег. Расчет этой суммы следовало производить, исходя из ставок сложных процентов, которые были бы начислены Ответчику в случае взятия займа на аналогичную сумму. Данный подход, который, по утверждению Истца, стал обязательным после дела «Sempra», дал в результате цифру в 1,2 миллиарда фунтов стерлингов.
Ответчик возразил, что взыскание не должно превышать 71 миллион фунтов стерлингов, то есть фактическую сумму экономии Ответчика в результате пользования деньгами. Чтобы обосновать данный аргумент, Ответчик предъявил доказательство того, что каждый платеж Истца использовался для возмещения расходов на уплату процентов по предыдущему займу за календарный год после его получения, однако, поскольку в то время суммы государственных расходов и налогов обнулялись в конце каждого года, полученные от Истца деньги использовались только для целей снижения постоянных процентных расходов. Решение (судья Хендерсон): Ответчик обязан возвратить срочную стоимость денег в размере 1,2 миллиарда фунтов стерлингов. Аргумент Ответчика не согласовывался с заключением большинства в деле «Sempra» о том, что требование из неосновательного обогащения имеет отношение к возможности пользования деньгами, и что для целей такого требования способ пользования деньгами со стороны Ответчика значения не имеет, за исключением того, что доказательство бесприбыльного пользования могло бы поддержать аргумент о том, что Ответчик не хотел пользоваться деньгами, и поэтому следовало бы разрешить ему осуществить субъективное обесценивание данной выгоды. Ответчик обжаловал данное решение.
Решение (Апелляционный суд): апелляция отклонена. В деле «Sempra» установлено что при предъявлении требования в части «срочной стоимости» денег «закон презюмирует отсутствие фактической выгоды помимо экономии на процентах, имеющих соответствующую рыночную ставку [которая была бы на самом деле уплачена Ответчиком, если бы он не получил денег от Истца, потому что в противном случае на Ответчика было бы возложено обязательство, либо он не смог бы погасить ранее возникшее обязательство]. Однако данная презумпция может не применяться в случае, если ответчик докажет, что фактическая выгода была ниже презюмируемой». Ответчик смог показать это на основании фактов данного дела, поэтому не подлежащее доказыванию взыскание следует ограничить суммой в 71 миллион фунтов стерлингов.
Однако, невзирая на данное не подлежащее доказыванию заключение, было три причины, почему нельзя было позволять Ответчику исходить из доказательства фактически осуществленного им пользования деньгами, и было необходимо обязать его уплатить 1,2 миллиарда фунтов стерлингов в соответствии с решением судья Хендерсона:
(1) Ответчик не был «вынужденным получателем» платежей Ответчика, ведь, несмотря на то, что Ответчику не было известно о том, что конкретно те отчисления НДС со стороны Истца не были необходимы, Ответчик обладал более, чем общедоступным объемом знаний о том, что ему каждый год пришлось бы возмещать определенную часть налоговых поступлений за каждый год, поскольку они были внесены по ошибке. В данных обстоятельствах «правительство не должно иметь возможности прекращать свои обязанности по реституции перед налогоплательщиком, предпочитая идти путем размывания своих обязанностей по возврату платежей через бесприбыльное расходование средств, а впоследствии заявляя, что срочную стоимость денег следует рассчитывать, исходя из той небольшой выгоды, которую Ответчик извлек из расходования этих денег»;
(2) Ответчик имел возможность выбрать способ пользования деньгами Истца: снизить свои издержки на привлечение займов или потратить их как-то еще. Если бы он выбрал второй путь, то это, скорее всего, произошло бы потому, что Ответчик оценил бы полученную в обмен на эти расходы выгоду выше по сравнению со снижением постоянных расходов на привлечение займов; и
(3) Не было продемонстрировано никаких доказательств того, каким образом Ответчик на самом деле израсходовал деньги, однако если бы он потратил их на публичные проекты, то суд имел бы право предположить, что деньги на самом деле были потрачены надлежащим образом, и что извлеченная правительством выгода из этих расходов имела бы, как минимум, такую же ценность, что и сумма, которую оно бы сэкономило, если бы вместо этого использовало деньги для снижения своих издержек на привлечение займов по сложным процентам.
При повторном обжаловании со стороны Ответчика обе стороны представили позиции в отношении заключений Апелляционного суда по вопросу обогащения, однако Верховный суд Великобритании отказался заслушивать устные аргументы по данной теме и заявил, что он рассмотрит дело на основе специального (и логически более приоритетного) положения права ЕС либо, в противном случае, сошлется на Суд справедливости ЕС в связи с указанным положением права ЕС. По состоянию на момент подготовки данной работы Верховный суд Великобритании не вынес решение по данному делу.
Комментарии: требование о взыскании стоимости возможности пользования полученными Ответчиком деньгами на концептуальном уровне существует отдельно от требования о взыскании экономии на расходах, которую бы получил Ответчик в противоречащем фактам мире, где Ответчик не получал платежей от Истца и был бы обязан нести издержки по привлеченному займу самостоятельно или взял бы новый заем и уплатил связанные с ним издержки из своего кармана. Очень легко запутаться в этих двух видах выгоды, потому что в делах «Westdeutsche» и «Sempra» Лорды Гофф и Вулф, а также Лорды Хоуп и Николс, соответственно, постановили, что возможность пользования полученными Ответчиком деньгами следует оценивать через допущение выдачи Ответчику условного займа и ответ на вопрос о размере начисленных Ответчику процентов. Однако даже меньшинство в деле «Sempra» решило, что эти два вида выгоды отличаются друг от друга, и постановило, что право должно допускать предъявление требования о взыскании первого, но не второго. В этой части большинство не согласилось.
Поэтому в деле «Littlewoods» Апелляционный суд неправильно указал, что в деле «Sempra» была присуждена стоимость сэкономленных расходов, произведение которых Ответчиков следует презюмировать, потому что если бы Истец не делал платежей, то Ответчик в действительности бы уплатил издержки привлечения займа. Это не соответствовало заключению лордов Гоффа и Вулфа в деле «Westdeutsche» о том, что на Ответчика следовало возложить ответственность по уплате сложных процентов, начисленных на полученные от Истца деньги, даже если бы Ответчик не мог сэкономить никаких реальных издержек привлечения займа, потому что он на самом деле не имел возможности взять заем на аналогичную сумму. Также это не соответствовало заявлению большинства в деле «Sempra» о том, что фактическое пользование Ответчиком полученными от Истца деньгами не имеет значения в случае, когда суд соглашается дать оценку возможности пользования полученными Ответчиком деньгами.
Анализ Апелляционного суда ушел от факта о том, что Ответчик на самом деле добился экономии или прибыли с помощью полученных от Истца денег, и пришел к выводу о том, что возможность пользования этими деньгами и не могла иметь более высокой для Ответчика ценности по сравнению с реально полученной им выгодой или экономией. Однако, из факта о том, что Ответчик не смог получить выгоду из возможности пользования деньгами Истца, не следует, что сама возможность ценности не имеет. Следует разделять возможность пользования деньгами и выгоду или экономию, извлеченную получателями денег из пользования ими. Кроме того, ценность этих выгод обычно тоже разная. Банки не выдают кредиты на том основании, что их заемщики должны уплачивать проценты только в случае, когда они с выгодой пользуются деньгами для получения экономии или прибыли. Когда заемщики берут кредиты, в их планах не только эти цели, но даже в таком случае их планы не всегда реализуются самым лучшим образом. Поэтому банки часто требуют, а заемщики часто согласны уплатить процентные начисления, превышающие любую выгоду заемщиков от пользования деньгами.
В данном случае по-прежнему остается вопрос, могут ли факты из дела «Littlewoods» поддержать любые аргументы Ответчика о том, что на него нельзя возлагать обязанность по уплате объективной стоимости возможности пользования полученными от Истца деньгами? В принципе, Ответчик мог бы представить два разных аргумента (хотя, в действительности, ни один из них не был отражен в его позиции):
(1) Ответчик мог бы заявить о том, что, невзирая на объективную стоимость возможности пользования деньгами в размере 1,2 миллиарда фунтов стерлингов, Ответчик мог получить аналогичную возможность дешевле (на самом деле, бесплатно) путем привлечения аналогичных средств через налогообложение, либо мог избежать необходимости получения такой возможности через снижение государственных расходов. Цель данного аргумента была бы в том, чтобы показать, что Ответчик не желал бы уплачивать рыночную стоимость получения возможности пользования полученными от Истца деньгами, если бы ему было известно, что он не обладает неограниченным правом на данную выгоду. То есть, целью данного аргумента было бы показать, что Ответчик мог «субъективно обесценить» возможность пользования этими деньгами.
(2) С другой стороны, Ответчик мог заявить, что он имел право на защиту в части изменения положения. В этом случае он мог бы сказать, что пусть даже он получил возможность пользования деньгами Истца, объективная стоимость процентов по которым была бы начислена Ответчику при условном займе, положение Ответчика изменилось после того, как он добросовестно израсходовал деньги бесприбыльными способами, не будучи осведомленным в том, что возможность пользования деньгами представляет собой выгоду, за которую придется платить. То есть, в таком случае в результате окажется несправедливым в отношении Ответчика издавать приказ о возврате полной стоимости данной возможности.
Судя по всему, факты по делу «Littlewoods» могли бы обосновать второй из вышеприведенных аргументов, но не первый. Однако, поскольку у нас нет залога налоговой системы, возникает большой знак вопроса по поводу наличия у правительства возможности показать во время разбирательства о переплате налога, что существует необходимая связь межу получением им определенных средств (и возможности пользования ими) и принятым им решением о произвести определенные расходы. Данный момент обсуждался судьей Хендерсоном в деле «FII Group Litigation v HMRC (No 2)» ([2015] STC 1471 [358]-[399]). Кроме того, есть еще аргумент более широкого политического порядка, почему правительство должно выигрывать такие дела. Он также обсуждался судьей Хендерсоном в этом деле (п. [309]-[341]). Выступающие на стороне ответчика государственные органы не должны иметь возможности пользоваться защитой в части изменения положения в ответ на требования о взыскании переплаты налога, потому что подрывает конституционный принцип недопустимости налогообложения без участия Парламента.
Беспокойство аналогичного рода, судя по всему, легло в основу причин, приведенных Апелляционным судом по делу «Littlewoods» при отклонении им апелляции Ответчика, невзирая на не подлежащее доказыванию заключение о том, что Ответчик должен уплатить только 71 миллион фунтов стерлингов. Эти же причины были одобрены другим составом Апелляционного суда по делу «FII Group Litigation v HMRC (No 2)» ([2017] STC 696 [256]-[263]), в котором Апелляционный суд указал, что: «Суду не следует... демонстрировать избыточную готовность согласиться с тем, что правительство не использовало разумным образом собранные им налоги, или с тем, что оно может избежать уплаты стоимости объективного пользования суммой такого налога, если доказано, что это не соответствует действительности». Для использования защиты в части изменения положения и аргумента о субъективном обесценивании необходимо, чтобы Ответчик действовал добросовестно. По существу, анализ Апелляционного суда в обоих делах («Littlewoods» и «FII (No 2)») подразумевал, что в делах о переплате налога правительство следует считать действовавшим не добросовестно. Поэтому ему нельзя позволять выдвигать противоречащие факту аргументы, нацеленные на снижение или аннулирование его ответственности, потому что (1) в целом, было бы нежелательно позволять правительству избегать ответственности с помощью заявлений о том, что оно бессмысленно потратило государственные средства; и (2) позволить государству выдвигать такие аргументы означало бы ослабить границы, сдерживающие его полномочия по сбору налогов. Последняя идея более подробно обсуждается в работе «Counterfactual Arguments against Woolwich Liability» (C Mitchell)
3. Имущественные права реституции, основанные на отпадении встречного удовлетворения
Отпадение встречного удовлетворения как основание для взыскания возникает в силу того факта, что намерение Истца предоставить Ответчику выгоду зависело от события, которого на самом деле не произошло: если условие для обогащения Ответчика не выполнено, Ответчик должен возвратить выгоду. Следует отметить, что: «сам по себе обман ожидания», который мотивирует Истца предоставить Ответчику выгоду, не достаточен для отпадения встречного удовлетворения, см. дело «Eastenders Cash & Carry plc v Crown Prosecution Service» ([2015] AC 1 [115].). «Секретные» условия не считаются, то есть Истец должен был рассказать Ответчику, по какой причине он намеревался его обогатить. При этом необходимо объективно рассудить, могло ли находящееся на месте Ответчика разумное лицо понять из сообщения Истца, что обогащение Ответчика осуществлено под условием, см. дела:
- «Burgess v Rawnsley» ([1975] гл. 1, 429, 442);
- «Giedo van der Garde BV v Force India Formula One Team Ltd» ([2010] EWHC 2373 (QB) [286]).
Предъявляется много исков, основанных на отпадении встречного удовлетворения, после расторжения договора между Истцом и Ответчиком, однако иски также могут предъявляться в ситуации, когда между Истцом и Ответчиком никогда не было контакта. Например, когда Истец делает подарок Ответчику под определенным условием, или когда Истец и Ответчик думают, что между ними юридически обязательное соглашение, однако на самом деле их «предполагаемый» договор не имел силы. Однако, во всех этих делах есть одна общая черта, которая отражает тот факт, что Истец всегда должен предварительно донести до Ответчика условия его обогащения. Таким образом Истец всегда мог бы иметь возможность защититься от риска невыполнения условия, обратив взыскание на имущество Ответчика в целях обеспечения реституционной обязанности Ответчика после невыполнения условия. В случае, если Истец не может защититься этим путем, суды, скорее всего, ограничатся присуждением Ответчику обязательственной реституции после невыполнения условия. В имущественном праве реститутции Истцу будет отказано на том основании, что справедливость не требует создания для Истца более хорошего положения по сравнению с тем, которое он создал для себя сам. См., например, дела:
- «Paul v Speirway Ltd (в процессе ликвидации)» ([1976] 1 WLR 220);
- «Cheltenham & Gloucester plc v Appleyard» ([2004] EWCA Civ 291 [38]).
Самое лучшее объяснение было предложено в деле «Re D&D Wines International Ltd (в процессе ликвидации)» ([2016] 1 WLR 3179).
Факты: компания «D&D Wines International Ltd» выполняла на территории Великобритании функции агента для австралийской компании «Angove's Pty Ltd». «D&D» осуществляла сбор платежей с британских покупателей вина «Angove's», а затем отчитывалась перед «Angove's» за полученные суммы, за вычетом комиссии. В «D&D» было введено внешнее управление в то время, когда два крупных розничных продавца были должны «Angove's» крупные суммы. «Angove's» попыталась расторгнуть агентское соглашение, а вместе с ним лишить «D&D» полномочия на сбор денег, причитающихся с этих заказчиков. Вопрос возник по поводу того, сохраняется ли за «D&D» право на сбор этих сумм, и если да, может ли «Angove's» предъявить имущественные требования в отношении денег, имеющие приоритет перед необеспеченными кредиторами «D&D».
Решение (Верховный суд Великобритании): за «D&D» не оставалось никакого права на сбор денег, причитающихся с розничных заказчиков. Поэтому не было необходимости рассматривать вопрос о наличии у «Angove's» на имущественное требование, если бы у «D&D» было право на сбор денег. Тем не менее, суд изложил свои заключения и по данному моменту. В соответствии с агентским соглашением деньги, полученные «D&D» при выполнении функций агента «Angove's», поступали в свободное распоряжение этой компании, и на «D&D» просто возлагалось личное обязательство отчитываться по этим деньгам. Данное положение не изменилось после того, как в «D&D» было введено внешнее управление. Любые деньги, которые «D&D» после этого взыскивает в качестве агента «Angove's», находятся у нее не на условиях траста в пользу «Angove's», потому что для «D&D» не было бы «недобросовестным» предположить наличие юридического права на деньги «Angove's», даже если бы ее банкротство не позволило ей исполнить свою обязанность по перечислению денег по назначению.
Комментарии: разрабатывая данное заключение, Лорд Сампшен (Sumption) отклонил заключения, сделанные в делах «Neste Oy v Lloyd's Bank plc» ([1983] 2 Lloyd's Rep 658) и «Re Japan Leasing (Europe) plc» ([2000] WTLR 301, п. 316), о том, что на деньги, полученные от не обеспеченного кредитора, следует ставить штамп траста, созданного в пользу кредитора, если основание для платежа уже отпало или скорее всего отпало бы на момент их получения. Тем не менее, он не затронул похожее дело, в котором истец мог иметь право на имущественное право реституции в связи с совершенной ошибкой, а не отпадением встречного удовлетворения. Речь про дель «Re Farepak Food and Gifts Ltd» ([2007] 2 BCLC 1).
Также Лорд Сампшен высказал более широкое воззрение (п. 30) о том, что право на реституцию денег, уплаченных на основании, которого отпало в полном объеме, может дать право на возложение личной ответственности из неосновательного обогащения только в случае, если присуждение истцу реституционного права на возмещение представляет собой «процесс корректировки договорных условий».
Данную позицию очень трудно понять. К тому же, она не согласуется с делами, в которых истцам, заявляющим о неосновательном обогащении после отпадения условий для совершения платежей, присуждались права требования в отношении имущества ответчиков через суброгацию, чтобы обеспечить реституционное обязательство ответчика. В качестве примера можно назвать дело «Menelaou v Bank of Cyprus UK Ltd» ([2016] AC 176).
Факты: родители истца задолжали по займу перед банком-истцом, причем кредит обеспечивался залогом родительского дома. Истец отказался от права залога, чтобы позволить родителям продать дом, использовать часть прибыли для возврата долга, а вторую часть — для покупки нового дома Ответчику. Так и было сделано, и в отношении дома Ответчика был оформлен залог в пользу третьей стороны, чтобы обеспечить сохраняющий силу долг ее родителей перед Истцом. Впоследствии у родителей Ответчика возникли финансовые трудности, и оказалось, что новый залог, созданный в отношении дома Ответчика, не имел силы, потому что Ответчик не давал согласия на его оформление. Ответчик подал заявление об устранении несоответствия в реестре земельных залогов путем удаления записей, имеющих отношение к праву залога Истца в отношении ее дома. Истец подал встречный иск, утверждая, что Ответчик неосновательно обогатился за счет Истца, поэтому Истец имеет право на объявление о том, что дом Ответчика находится у нее на условиях траста, созданного в пользу Истца, либо на издание приказа о распространении на дом права требования, основанного на праве справедливости, в пользу Истца.
Решение (Верховный суд Великобритании): Ответчик обогатился за счет Истца, и поэтому Истец может в силу права справедливости получить право ареста в отношении дома Ответчика через суброгацию, причем ее содержание и приоритет соответствовали содержанию и приоритету не погашенного права требования продавца дома, которое прекратилось после уплаты ему покупной цены за дом Ответчика.
Комментарии: возможно, основанием для взыскания, в силу которого Истец приобретал право ареста в качестве средства возмещения для устранения последствий неосновательного обогащения Ответчика, является отпадение встречного удовлетворения. В п. 20-21 Лорд Кларк (Lord Clarke) допустил, что суброгацию можно присудит на основании отпадения встречного удовлетворения в делах, где кредитор не получил согласованное сторонами обеспечение. Однако данный момент не обсуждался в деле «Menelaou», потому что в нем отстаивалась позиция о том, что фактор неосновательного обогащения можно установить с помощью фактов. Однако впоследствии в деле «Swynson Ltd v Lowick Rose LLP (в процессе ликвидации)» ([2017] 2 WLR 1161, п. [29]) Лорд Сампшен сослался на дело «Menelaou» как на дело об отпадении встречного удовлетворения. Это не соответствовало его высказываниям в вышеупомянутом деле «Re D&D Wines».
Дальше еще непонятнее. Лорд Сампшен затем в п. 30 заявил, что дела о суброгации являются «sui generis» (уникальными), потому что судебное возмещение не «возвращает стороны в положение, существовавшее до осуществления передачи», однако «эффективно осуществляет точечное принудительное воплощение нарушенного ожидания». Такое описание суброгации как судебное возмещение, создающее «идеальное положение» на будущее, не соответствует заключению, сделанному в деле «Banque Financiere de la Cite v Parc (Battersea) Ltd» ([1999] 1 AC 221) (которое, по мнению Лорда Сампшена было решено корректно), о том, что суброгация представляет собой нацеленное на прошлое средство судебного возмещения, которое обращает неосновательное обогащение через предоставление истцу возможности взыскать стоимость утраченной им выгоды, а также через возвращение ответчика и его кредиторов с более низким приоритетом в то положение, в котором они находились ранее. Также непонятно, почему нарушение ожиданий Истца должно давать ему право на создающее «идеальное положение» средство возмещения того рода, каким Лорд Сампшен считает суброгацию. Особенно в таком деле, как «Menelaou», решение в котром вынесено с отсылкой на неосведомленность Ответчика в ожиданиях Истца. Его Светлость объяснили это (в п. 28-30) тем, что в ином случае Ответчик получил бы «неожиданный доход» (windfall). Однако данный момент попросту указывает на необходимость решить вопрос о присуждении права на возмещение.
Наконец, следует обратить внимание на то, что дело «Menelaou» не получится так уж легко воспринимать как дело об отпадении встречного удовлетворения именно потому, что оно было рассмотрено и решено на основе того, что Ответчик не был осведомлен о соглашении между ее родителями и Истцом. То есть, очевидно, что согласие Ответчика отказаться от своего залогового права требования на дом родителей, что позволило Ответчику обогатиться через приобретение нового дома, зависело от условия создания нового залога в отношении дома Ответчика в пользу Истца. Поэтому Истец, скорее всего, не смог бы выполнить правило о том, что условность его намерения предоставить Ответчику выгоду необходимо было донести до Ответчика перед предъявлением против нее иска, основанного на требовании из неосновательного обогащения. Поэтому, возможно, право Истца на получение возмещения за счет нее было основано на ошибке, потому что Истец в момент отказа от права требования в отношении дома родителей ошибочно полагал, что Ответчик осведомлена о договоренности, заключенной с ее родителями, а также желал возложить на Ответчика новый залог дома, купленного на ее имя.